День 13. (30 июля) Машина наша стояла во дворе пансиона. Надо сказать, что закатить ее туда, а особенно вывести – это очень ювелирная работа. Теперь мы едем на юго-восток в Родопы в сторону Рильского монастыря. По Софии довольно просто ориентироваться. Дорога проходит у подножия Витоши. Мы едем и завидуем: здорово жить в Софии или в Бухаресте, 20-30 минут на машине, и ты в красивейших горах. Дорога по началу узкая первращается в неплохую магистраль, но и на ней часты ограничения скорости. Это шоссе ведет в Грецию. Не заметив один знак, попали под радар. Полицай начинает оформлять штраф 40 левов, говорит: "Оплатите, привезете квитанцию." Я ему сказал, что это невозможно. Тогда 20 левов на месте, так просто без стеснения, как у нас менты в Москве. Попытка торга чуть не испортила все дело.
Погода неважная: периодически накрапывает дождик. К Риле мы свернули не по указателю, а по более короткой дороге. Конечно, времени мы не сэкономили, зато проехали по узкой узкой извилистой горной дорожке через родопские деревни и зеленые пастбища. В Рильский монастырь ведет живописная дорога по дну долины через несклолько поселков. У монастыря забитая платная парковка (торг уместен).
Монастырь удивляет огромной толпой туристов – это первой впечатление, только потом начинаешь видеть уже сам монастырь. За пестрой толпой жизнь монастыря не видно. Для болгар Рильский монастырь то же, что Троице-Сергиева лавра для русских. И тут сравнение напрашивается буквально на каждом шагу. Правда, сравнение не в пользу Рилы.

В соборе запах свечек, гомон народа и теснота и непередаваемое чувство древней монашеской святости, об которую плещутся житейские волны. То же ощущение возникает в Троицком соборе Сергиевой лавры.
У иконостаса стоят открытые мощи Иоанна Рильского, к ним идет нескончаемый поток людей. Здесь же в соборе погребен последний болгарский царь Борис. В монастыре есть довольно интересный музей. Если сказать, что русские и православные, то можно договориться, чтобы продали билеты как болгарам, то есть раза в три дешевле. В музее больше всего запомнился деревянный резной крест, над которым мастер работал всю жизнь.